Scriptum ergo sum
Автор: Tairni
Бета: нет
Рейтинг: G
Пейринг: СС, ГП, ММ
Жанр: AU, Drama, General
Отказ: Отказываюсь от всего, даже от поумневшего Поттера
Аннотация: "Пока жива душа и сердце бьется,//Возможно все вернуть и все спасти!" (с)
читать дальше
Глава 1. Девятнадцать лет спустя
*-*
... Все эти годы в маленькую кофейню на околице она приходила заранее. Сегодня - впервые - опоздала.
Высокая, абсолютно седая женщина в старомодном до несуразности пальто на миг замирает в дверях, вглядываясь в полупустой в это время дня зал. Бармен улыбается ей любезно, как старой знакомой, но она не замечает этого. Светлые сосредоточенные глаза прикованы к столику в дальнем углу - за ним сгорбился - вполоборота к ней - темный силуэт. Гулко падает на пол клетчатый зонт из разжавшихся вдруг пальцев - рука тщетно пытается нащупать застежку воротника, что удавкой впивается в горло.
Он здесь.
Пришел.
Пришел...
- Прошу, мадам... - какой-то не в меру услужливый юнец уже успел вскочить со своего места - и теперь протягивает ей многострадальный зонт. Она - мимоходом - благодарит, по-прежнему не отводя взгляда от...
- Ты опоздала, Минерва, - вопреки всем и всяческим уложениям о манерах мужчина не торопится подниматься ей навстречу. Ничего удивительного, впрочем, в этом нет - к подлокотнику его кресла прислонена довольно массивная трость, а несколько напряженная осанка - особенно же неловко выпрямленная левая нога (обутая, впрочем, в щегольской башмак) - свидетельствует о том, что трость эта своему хозяину нужна вовсе не для красоты. - Честно говоря, я уже понадеялся, что тебе наконец надоела эта дурацкая игра...
Она отвечает не сразу; рассматривает его пристально, едва не с жадностью, словно пытаясь высмотреть что-то, ей одной известное. Правда, глаз он так и не поднял - единственное, что ей остается - созерцать склоненную голову; черные с сильной проседью волосы почти закрывают лицо, виден лишь край высокого изжелта-бледного лба.
-Дел много... - собственный голос кажется незнакомым и каким-то... хриплым, словно вдруг перехватило горло.
-Вы что, собираетесь передо мной отчитываться, госпожа директор? - он поднимает наконец взгляд...
Лицо как лицо. Немолодое - и, чего уж там, - некрасивое. Необычайно тонкие летящие черты - в них ни намека, тем не менее, на аристократическую изысканность, скорее уж они наводят на мысль об аскете-отшельнике. Крючковатый нос, тонкие брезгливые губы, глаза...
Глаза.
Непроглядно-черные,они кажутся огромными для этого осунувшегося лица и могли бы наверное, быть необыкновенно выразительными - но, тусклый равнодушный взгляд их напоминает сейчас покрытое копотью стекло или заброшенный старый колодец, в котором давно не осталось воды.
-Минерва? - он смотрит то на нее, то на зонт, что опять оказался на полу, потом тянется за тростью...
- Нет-нет, сиди, я сама... - она поспешно наклоняется, поднимает зонт и, так и не сводя с него глаз, наощупь утсраивается напротив.
- Что будешь пить? - спрашивает он. - Советую чай, с недавних пор его здесь заваривают по новому рецепту...
Она кивает и молча наблюдает за тем, как он привычно подзывает официантку и делает заказ - спокойный, уверенный, сдержанный, живое воплощение обыденности...
Фантасмагория.
Сам он пьет кофе - черный и такой крепкий, что от одного взгляда ей горчит. Он замечает мгновенную гримаску на ее лице и дергает углом губ.
- Похоже, ты действительно переработалась, Минерва. Я, разумеется, не мадам Пофри, но как насчет зелья... по старой памяти?
- А как насчет не издеваться... по старой памяти? - она сжимает чашку в ладонях. Греет руки? Странно, ведь в зале довольно тепло. - Северус, ты как?
-Ты что, всерьез считаешь, что со мной еще что-то может произойти? - в голосе его ни тени сарказма, одно лишь искреннее изумление.
- Ну, разумеется, что с покойником сделается... - фыркает она. - Нога как?
- А как она должна быть? Я о себе позаботиться пока в состоянии.
- Да уж вижу... - она отпивает глоток, морщится. - Тебе еще не надоело числиться на том свете?
- А должно было? Ты не представляешь, как я спокойно живу с тех пор как умер...
- Девятнадцать лет.
- Да, почти годовщина... - он с иронической торжественностью салютует ей чашкой. - Ну что, за встречу?
Она кивает.
- И за то, чтобы тебе наконец надоело тратить время на всю эту чушь...
- А вот на это не надейся! - перебивает резко.
- Что, так и будешь каждый год ездить сюда в этом, Мерлин прости, маггловском автобусе, чтобы убедиться, что я еще не сдох?
- В этом году в Хогвартс поступил его сын, - говорит она мягко.
Он рывком ставит на стол чашку, которую едва успел взять в руки.
- Я не хочу об этом слышать. Мне наплевать...
- Он в Слизерине. Черноволосый и зеленоглазый. Его зовут...
- Я не хочу об этом слышать!!! - кричит он шепотом, и прежней уверенности и сдержанности нет и впомине, и черные, непроглядно-черные глаза оживают, и их вязкая сумеречь полнится вдруг нечеловеческою болью, тоской, отчаянием. - Я не хочу ... - длинные подрагивающие пальцы впиваются в виски, он трясет головой и поседевшие волосы закрывают бледное лицо. - Хватит! Довольно, неужели даже теперь вы все не можете просто оставить меня в покое?!..
Она смотрит на него пристально и печально, под ее взглядом он тщетно пытается взять себя в руки. Хватается за спасительную чашку. Переводит дыхание.
- Неужели же тебе вообще нечего ему сказать? - спрашивает она тихо.
Он кривится, брезгливо всматриваясь в остывающий кофе.
- Мистер Поттер жаждет услышать мои извинения за то, что именно я выжил в той войне, где сложили головы друзья его благословенного родителя?... Разумеется, такая вопиющая несправедливость...
- Мистер Поттер считает тебя героем, - сообщает она сухо. - И, насколько мне известно, самым храбрым из всех известных ему людей. ...Я сказала что-то смешное?
Он действительно смеется в ему одному свойственной манере - фыркает негромко, скривив и без того кривой рот.
- Свято место пусто не бывает... - язвит. - А просто жить, без героев, мистер Поттер так и не научился? Юношеский максимализм...
- Ему тридцать шесть, Северус. Для максимализма многовато, тем более, для юношеского. Он давно уже совсем взрослый. А вот ты, похоже...
- А что я? - впервые по-настоящему усмехается он.
- Поздравляю, месть удалась. Даже лучше, чем ты расчитывал.
- Не понял, - сообщает ее собеседник без выражения.
- Тебе же так хотелось отыграться за все выходки.... тщеславных малолетних идиотов. Что ж...гордись.
- И все равно не понял, - в голосе его лед.
- Мне почему-то казалось, что уж тебе-то известно, что такое - задолжать мертвым... - она не смотрит на него. - И что такое - пытаться вернуть этот долг.
- Мистер Поттер мне ничем не обязан.
- Это ты так считаешь! - взрывается она вдруг, и сидящая за соседним столкиом рыжеволосая девушка, что мирно читала себе толстую книгу в потрепанной обложке, прихлебывая капуччино, изумленно вскидывает голову. - Это ты так считаешь, - повторяет Минерва МакГоннагалл чуть тише, тщетно пытаясь держать себя в руках. - Мистер Поттер думает иначе.
- О, мистер Поттер уже настолько повзрослел, что даже научился думать?! - но эта неловкая попытка иронии разбивается вдребезги, словно об скалу - она смотрит на него в упор и он почему-то не в силах выдержать этот взгляд.
- Тогда, после... Он несколько дней торчал в директорском кабинете... дожидался, пока появится портрет... - говорит она тихо и трет лоб, словно у нее вдруг разболелась голова. - Мне показалось, он многое хотел тебе сказать. И за многое извиниться.
- Вот только его извинений моему портрету и не хватало... - цедит он сквозь зубы. - Минерва... прошло девятнадцать лет. Тебе не кажется, что ностальгия несколько припозднилась?
- Лучше признайся, что просто боишься взглянуть ему в глаза!
Если она расчитывала его задеть - ей это наконец-то удалось. Ее собеседника передергивает так, что кофе разлетается по секунду назад девственно-чистой скатерти черными брызгами - словно ткань прожгли невидимым утюгом.
- Северус... - говорит женщина мягко; на подобную реакцию она явно не расчитывала. Он молчит, она смотрит на тонкие побелевшие пальцы, впившиеся в край стола, и ей становится страшно.
- Северус... прости...
- Можно подумать, я в этих самых глазах еще чего-то не видел... - бормочет он чуть слышно... смотрит на то, что осталось от кофе... допивает одним глотком, плохо, похоже, сознавая, что делает. Морщится. мимолетно касается горла; на фоне высокого воротника черного свитера заметно, что пальцы его все еще подрагивают. - Минерва... ну что тебе от меня надо?..
- Может, дашь ему шанс?
- Какой еще шанс нужен твоему Золотому мальчику? Он и так получил все...
- Он потерял все... - она утыкается взглядом в собственные ладони. - Ты - единственное, что связывает его с чем-то... чего больше нет.
- Без драмы, пожалуйста. У него, если я не ошибаюсь, есть семья. И дом.
- Дом... на пепелище. Без фундамента, знаешь ли, дома не строятся...
- Тебе не кажется, что с точки зрения комплекции на роль фундамента я не тяну? Может, лучше Молли Уизли? - фыркает он.
- А тебе не кажется, что ты чушь городишь? Почему ты не можешь поверить, что я... Что я говорю правду? Что он изменился?
- Потому что мы говорим о Поттере. А Поттер, который изменился - это равносильно Лонгботтому, преподающему зелья... - говорит он устало и вдруг, в плену какой-то догадки, поднимает на нее глаза.
- Минерва... ты же ему ничего не сказала, ведь правда?
Она молчит - и в следующее мгновение в запястье ее впиваются сильные ледяные пальцы.
- Минерва?..
- Уймись. И отпусти руку, я уже не в том возрасте для дуэли... - она тщетно пытается высвободится. Не удается; она прикрывает на секунду глаза - и он мгновенно разимает пальцы, заметив скользнувшую по ее лицу судорогу боли. - От меня он ничего не узнает.
***
- Ну что... увидимся через год?
- Пообещай, что с тобой ничего не случится.
- Ты становишься возмутительно сентиментальной, Минерва. Тебе не к лицу.
- А ты на шестом десятке так и не поумнел... - поднявшись, она смотрит на него, слова, так и не сказанные, не умеющие быть сказанными... еще немного, и... - Северус...
- Да?
- Ему действительно было, что тебе сказать.
Он привычно заламывает бровь, собираясь выдать нечто... но ее уже нет рядом. Он смотрит, как она, все еще стремительная, каждой черточкой знакомая, останавливается на миг у барной стойки, пишет что-то на клочке бумаги; несколько слов бармену - и дверь за ней закрывается.
***
...Он удивленно оборачивается, когда, уже у самих дверей, нерешительная рука легко касается его плеча.
Парень-бармен смущен; забавно, у него до сих пор сохранилась, оказывается, эта удивительная способность - действовать на молокососов аки взгляд василиска...–Да?
– Это вам... от дамы.
– Какой еще дамы?
– Той... той, что была за вашим столом... с которой вы беседовали... Она велела передать, как надумаете уходить... - парень протягивает ему сложенный вчетверо листок.
Досадливо морщась, он разворачивает записку и несколько мгновений озадаченно созерцает cмутно знакомую страницу: муха-златоглазка, пиявки, кусочки кожи бумсланга...
Многосущное зелье? Но...
Он переворачивает лист; сумасшедшая старуха. что еще...
Одно лишь предложение - неровный - наискосок - почерк, так хорошо, слишком хорошо знакомый; одно лишь предложение, и Северус Снейп тщетно пытается вдохнуть ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. Одно лишь предложение, шесть слов, всего лишь шесть слов - любовно и тщательно выстроенный им за девятнадцать лет мир разлетается стеклышками разбитого калейдоскопа, потому что...
"Я назвал его Альбусом-Северусом, профессор"
Глава 2. Те же и Минерва
***
Почему я согласилась на эту безумную авантюру?
Не знаю.
Впрочем, нет.
Знаю.
Просто мне жаль было неимоверно обоих этих идиотов - старого и малого. Обоих этих, прости Мерлин, спасителей магического мира, каждый из которых сделал все от него зависящее, чтобы испоганить другому жизнь... и ненароком разрушил собственную.
Нет, со стороны поглядеть - все было вполне прилично. Малый - спаситель магического мира номер раз Гарольд Джеймс Поттер - работал себе в аврорате, был счастливо женат и воспитывал выводок детей, старательно избегая малейшей публичности. Я его понимала, к слову - чрезмерное внимание щелкоперов изрядно подпортило Мальчику-Который-Выжил нервы и до, и после победы, так что свой покой он заслужил.
...А что заслужил тот, другой?
Теперь, после того страшного года всеобщей ненависти и проклятий, после неожиданных откровений, после громикх статей и громких речей, после полного - по всем пунктам обвинения - оправдания и восстановленного доброго имени осталось - что?
Ничего.
Ни-че-го.
Ни портрета в директорском кабинете, ни могильного камня - в том вихре всеобщего безумия тело последнего из директоров того, когдатошнего, Хогвартса, исчезло из Визжащей Хижины бесследно. Ничего удивительного, впрочем, в этом не было - сколько еще было их, тех, для кого последним приютом стала общая могила? Та война своих покойников не считала... Поэтому, никаких иллюзий я не питала, в отличие от...
Да, Снейпа, наверное, происходящее бы весьма позабавило - потому что месть его сыну ненавидимого Джеймса оказалась в итоге намного более удачной, чем он мог расчитывать. Она оказалась настолько.... настолько красивой и безжалостной, что все те прежние, смешные и жалкие, снятые баллы, отработки и фирменный сарказм - в стиле обозленного на целый свет затравленного мальчишки, который так и не сумел повзрослеть - вовсе поблекли на ее фоне.
Я поняла это, когда стоически-спокойный Поттер лишенным всяческого выражения голосом наотрез отказался рассказывать, что именно увидел тогда в думосборе... и уломать его не удалось ни мне, ни Рону с Гермионой, ни даже министерским. "Все эти годы он работал на Дамблдора и защищал меня" - только это и стало достоянием общественности... я почему-то сразу поняла, что больше не будет сказано ни слова. И, встретившись взглядом с бессонными которую ночь глазами, напоминающими сейчас заросшую ряской стоячую воду в заброшенном пруду - испытала неимоверное желание свернуть шею этому паршивцу, этому, к такому Гадесу, героическому шпиону... был бы он сейчас жив...
Кому как ни Северусу Снейпу было знать, что такое задолжать мертвецам...
Его собственный долг был нынче оплачен с процентами - но он так и не успел понять, что сам стал кредитором. Кредитором для сына любимой им, погубленной им... кредитором навсегда - повесив на растерянного, многажды преданного мальчишку еще и бремя собственной гибели и горького прозрения. Бремя, которое тот собрался унести с собой в могилу.
Шли годы. И все у Мальчика-Который-Выжил было просто-таки прекрасно... не считая того, что за плечами у него по-прежнему маячила слишком знакомая темная тень.
А я... Я хорошо, чересчур хорошо понимала, что именно до сих пор мучает Поттера, потому что и сама терзалась тем же.
Виной.
Страшной. Непоправимой.
Ученик может предать учителя. Это учитель не имеет права, ни при каких обстоятельствах не имеет права предавать ученика. Даже чужого. Никогда.
Я-его-предала.
Предала недоверием, презрением, ненавистью... всем тем, что в клочья рвало душу в тот проклятый год, когда Альбус...
Поздно.
Как всегда - слишком поздно.
Так мы и жили - с одной на двоих виной. До того самого весеннего дня, когда, оказавшись волею случая в Лондоне, в забавной маггловской кофейне я не столкнулась нос к носу с вполне живым Снейпом.
***
… О том, каким чудом ему удалось тогда спастись, мы не говорили. В конце концов, он был не худшим из зельеваров... кому как не ему разбираться в антидотах? А злость и упрямство, которых ему тоже было не занимать, способны помочь выкарабкаться даже после тесного знакомства с ядовитыми змеиными зубами. И все же... Я боялась даже думать о том, чего ему все это стоило - ходил он с трудом, а от прежнего завораживающего голоса остались одни воспоминания. Как-то от случайно обмолвился, что вынужден теперь каждый день принимать какое-то мудренное зелье собственного приготовления - так что старые навыки до сих пор востребованы.
Но никаких подробностей бывший слизеринский декан сообщать не изъявил желания, а я... Я слишком боялась спугнуть это невообразимое чудо, потому без возражения приняла все его условия.
Единственное, что мне удалось у него выторговать - ежегодные встречи в этой самой кофейне в первый день сентября... о которых, впрочем, ни одной живой душе не будет изестно. Все остальное же...
Никаких распросов. Никаких попыток извинений. Никаких разговоров о прошлом. О настоящем тоже молчок. И вообще молчок обо всем, что имеет к нему отношение. Последние школьные новости от меня, несколько въедливых ремарок в ответ - и до следующего года. Но я была благодарна и за это.
Он... изменился. И речь не о том, что, по моим пристальным - украдкой - наблюдениям, со здоровьем у него все было швах... другого, разумеется, глупо было ожидать после всего пережитого...
Просто…
Снейп стал намного более спокойным. Но это спокойствие неимоверно пугало меня - в нем была беспросветная и безнадежная усталость человека, который потерял все, даже себя самого - и существует лишь потому, что у него не хватило сил умереть.
Так что, заходя в знакомый каждой мелочью зал, я каждый раз мысленно сжималась в комок: что, если он..? Но нет, он появлялся минута в минуту, что ни год все тяжелее опираясь на трость, что ни год - все более отчужденный... Но - живой.
Мерлин, слава тебе, - живой.
И неизвестно, сколько бы еще длилась эта кошмарная в своей безнадежности игра - если бы о нашей тайне не узнал последний (по мнению Снейпа) и первый (как считала я) из тех, кто должен был о ней знать.
Поттер.
Разумеется, все произошло как всегда - то есть, по чистой случайности. Если бы в прошлом году старая кофейня не оказалась закрытой... Если бы не таким ясным был день... Если бы я не уговорила Снейпа, который, кажется, чувствовал себя еще более погано, чем обычно, посидеть пару минут в соседнем парке... - убедив, разумеется, что именно я нуждаюсь в отдыхе...
Если бы в тот самый парк нелегкая не принесла Тедди Люпина и Викторию...
И если бы я их вовремя заметила!...
Люпин-младший Снейпа, вестимо, не знал - что не помешало ему обмолвиться Поттеру о загадочных делах строгой директриссы в маггловском Лондоне. Поттер, едва услышав от Теда описание моего спутника, провел сложнейшую операцию под названием "два плюс два" - и примчался ко мне за объяснениями. За теми самыми объяснениями, которые я не могла - не имела права! - ему дать, потому что это означало бы в очередной раз предать того, кому и без того предательств хватало.
Я упиралась до последнего. Я, глядя в ошалевшие глаза, лгала с искусством, достойным самого Салазара Слизерина. Мой бывший ученик уговаривал, убеждал, умолял... а потом что было сил шарахнул по мне легилименсом.
И плевать, что Снейп так толком и не научил его окклюменции. И плевать, что после, перепугавшись вусмерть (отчаяние, знаете, рассчету сил не способствует) - он едва не на коленях просил прощения... которое, разумеется, незамедлительно было им получено.
Тайна перестала быть тайной.
Поттер узнал, что Снейп жив... а еще неделю спустя явился ко мне сообщать, что на встречу в кофейне в следующем году в моем обличье идет он.
Безумие.
Но - у меня не собирались просить разрешения. Меня просто... сочли нужным любезно уведомить. Но я бы помешала ему, клянусь... если бы не во взгляде его отчаяние не мешалось с надеждой. И если бы не черноволосый мальчик с зелеными глазами - тот самый мальчик, что в этом году поступил в Хогвартс и оказался в Слизерине. Мальчик со слишком знакомой фамилией и слишком неожиданным именем.
Я сдалась - впрочем, заставив Поттера пообещать, что он не выкинет ничего такого, что могло бы его выдать или как-то невредить Снейпу.
И вот только что мальчишка - уже в своем собственном обличье - появился на пороге моего кабинета и впервые за последние несколько часов я вздохнула с облегчением.
***
- Ну и как он?
Неловко пожимает плечами. Я - как мне кажется - понимаю.
- Постарел? - вздыхаю. - Между прочим, я тебя предупреждала. - Как там у него с ногой дела?
- Да нормально вроде... - говорит неуверенно.
Гм... эко же его... тряхнуло.
- Поговорили?
Кивает.
- Ну и отлично. Надеюсь, тебя хватило на то, чтобы не выйти из образа? Что же, будем считать, что обошлось. Ты хоть понимаешь, как ты рисковал? Если бы только он узнал... - я запинаюсь, потому что Поттер вдруг краснеет, бледнеет, мнется... и начинает заинтересованно изучать собственные ладони. - Что еще?
- Он знает.
Сказать, что я теряю дар речи - не сказать ничего. Я смотрю на склоненную, такую же взлохмаченную, как и двадцать лет тому назад голову - и испытываю непреодолимое желание влепить этому идиоту затрещину в лучших традициях некоего зельевара. Чтобы летел он отсюда и до Святого Мунго...
- Ты что... ты признался?!
- Ну... почти, - мямлит он, не поднимая глаз. - Я... Ну вобщем... Словом, он в курсе, что это был я...
Мерррлиновы ...!!!
-Ты понимаешь, что натворил? - спрашиваю почти нежно - тем самым тоном, едва заслышав который первокурсники обычно стараются провалиться под землю. - Ты, тролль задери, в состоянии вообще представить... или у тебя снитч вместо головы? Ты забыл за двадцать лет, с кем имеешь дело? Почему, черт возьми..?
- Потому что иначе было нельзя! - перебивает он, сверкая на меня своими глазищами из-за очков и как никогда напоминая себя самого - лет эдак в пятнадцать. - Я не мог иначе, понимаете?
- Не понимаю!!! Ты что, добить его решил, чтобы не мучился? - я пытаюсь представить себе Снейпа, узнавшего, что он мирно пил себе кофе в компании своей вечной Немезиды... Нет, воображение у меня не настолько живое. - Тебе не кажется, что он заслужил право жить так, как он этого хочет? Заслужил! И слишком дорого за него заплатил! Это его жизнь и его выбор!
-Это не жизнь! Это музей! Кунсткамера! Нафталиновое царство! Он же не живет, так, существует!
-Это ты такие глобальные выводы сделал за сорок минут беседы? - интересуюсь едко. - А если и так - тебе-то что? Ты забыл, через что он прошел? Он и раньше-то с головой не дружил, а теперь, после всего, и подавно! Единственное, что ему было нужно - это покой, а ты... Поздравляю, короче говоря, мы его больше не увидим...
Поттер возмущенно вскидывается, явно собираясь возражать...
Двери распахиваются, едва не сорвавшись с петель, - и в комнату врывается черный вихрь.
***
Одного взгляда достаточно, чтобы понять - Снейп не в себе. Его трясет как в лихорадке, лицо мертвенно-бледное... и он едва держится на ногах.
С грохотом захлопываются двери. Он замирает посреди кабинета, но смотрит не на Поттера, словно пружиной из кресла подброшенного, - на меня. И глаза у него страшные.
- Итак, вот оно какое - ваше хваленное гриффиндорское благородство, Минерва? - это не голос - тень голоса. Неживой шелест, от которого озноб пробирает. - Что и требовалось доказать...
- Професор МакГонагалл не при чем, это мне необходимо было... - Гарри делает было шаг ему навстречу, но замирает, напоровшись на острие этого отчаянного взгляда.
- Что, пришли успехами похвалиться, Поттер? - шипит Снейп, и от застарелой ненависти в его голосе меня передергивает. - Рассказать, что... как там оно у вас? - шалость удалась? Ну разумеется. Вам же теперь все можно, вы же у нас... знаменитость! - Поттера при этом cлове передергивает.
- Какая еще шалость? Мне просто надо было с вами поговорить... - начинает было он, но Снейп его не слышит.
- Спасителям мира закон не писан, они могут творить что хотят. Захотелось развлечься? как всегда за чужой счет... Конечно, это у вас наследственное... что же вы так долго выжидали, мистер Поттер?
- Да потому, что считал вас мертвым! - зло огрызается тот.
- Ну да, я же должен извиниться перед вами, что не сдох. Вы в качестве главного героя магического мира имели полное право расчитывать на такую малость...
- Прекратите юродствовать! - Поттер кусает губы - впрочем, Снейп бы и святого довел. - Никто не собирался...
- Ах, да! Эта ваша трогательная сказочка... Вы что, маггловским кино увлеклись? Собственной фантазии не хватает?
- Да что вы несете!
- Это что вы несли мне? "Дом на пепелище", угрызения совести... Выдумали новый способ поглумиться? - слова спотыкаются друг о друга, слова рассыпаются в мелкое крошево, и вообще все это уже очень напоминает истерику. - "Давно уже повзрослел..." Такие как вы не умеют взрослеть! Они до смерти остаются избалованными сопляками, котоырм все и всегда сходит с рук... как сходило вашему отцу и этому блохастому недоразумению... Неужели вы всерьез считали, что я поверю во всю эту чушь про...
- Пап?
Аль замирает в дверях. Настороженные темно-зеленые глаза смотрят то на отца, то на...
- Здравствуйте, сэр, - вежливо говорит внук Лили ее другу детства. Шмыгает носом, нетерпеливо отбрасывает лезущую в глаза черную-пречерную челку. Подходит к отцу. Улыбается мне. И вновь переводит взгляд на бывшего слизеринского декана.
Снейп... На Снейпа страшно смотреть. У него не лицо - маска. Слепая маска помешанного с застывшими мертвыми глазами. Он хочет что-то сказать - но не в силах выдавить ни слова.
Мне становится страшно. Я оглядываюсь на Альбуса...
Но рама пуста.
Не на кого надеяться.
Никто не поможет.
Никто.
Годрик... Салазар... Сжальтесь над ними.
Наверное,я слишком пристально вглядываюсь в потреты основателей Хогвартса. Потому и пропускаю тот момент, когда Северус Снейп, по-прежнему не сводя глаз с перепуганного мальчишки рядом с Поттером, начинает неловко оседать навзничь.
***
Первым отмирает Поттер. В мгновение ока оказывается рядом, подхватывает, заклятием пододвигает кресло. Я, опомнившись, призываю стакан воды.
- Аль, беги за мадам Помфри. Живо.
- Он умрет?
Перехватываю взгляд Поттера, который как раз пытается расстегнуть пуговицы Снейпового воротника. Ой, что ж это у него так пальцы дрожат-то, а?
- Еще чего! - говорю сварливо, успокаивая не столько сына, сколько отца и себя саму. - Его знаешь уже сколько раз убить пытались? И такие специалисты... нам не чета, правда, Гарри?
Тот, справившись наконец с пуговицами, благодарно кивает.
- Да, Аль. Не умрет он, правда. Убить профессора, знаешь ли, проблематично весьма и весьма...
И тут мальчик задает наконец вполне резонный вопрос:
- Папа... а это кто?
Захваченный врасплох Гарри растерянно смотрит на меня, я же демонстративно склоняюсь над Снейпом, который все еще не приходит в себя. Вот уж нет, своими силами разбирайтесь, мистер Поттер, вам полезно. Тем более, рассказать ой есть что!
- Я... говорил тебе про него тогда на платформе, помнишь? Это бывший декан твоего факультета, Аль... и бывший директор Хогвартса... - Гарри говорит медленно, с трудом подбирая слова. - Он был моим преподавателем все школьные годы. И я был уверен, что ненавижу его больше всего на свете. Понимаешь... я наделал много глупостей, а понял это, когда было уже слишком поздно.
- Это как? - не понимает Аль.
- У меня уже не было возможности поговорить с ним... попросить прощения. Он спасал меня и моих друзей... много раз. А я об этом не знал и думал, что он... Да нет, я тогда вообще мало думал, - прерывает сам себя решительно. - Понимаешь... он странный человек... как мне казалось - очень-очень плохой. А оказалось все совсем наоборот. Его имя Северус Снейп, тебя назвали в его честь.
Перевожу дыхание. Все правильно. Все правильно, мальчик. Молодец.
- А почему он на тебя кричал?
- Я... - запинается. - Я обидел его, Аль. Очень обидел. Хотел как лучше, а получилось... так, как у меня чаще всего получается. Так что кричать он имел полное право.
- А... - начинает было мальчик...
- Вам что... на войне последние мозги... вышибло? - Снейп не открывает глаз; ему вовсе худо, чтобы понять это, мадам Помфри вовсе не требуется. Я пододвигаю к его губам стакан с водой, но он лишь кривится. - Магглы верят, что имя... определяет... судьбу. Поттер... вам сына не жалко?
- Выпейте воды, профессор, - советует тот мягко. - И помолчите чуть - вы вредите себе и пугаете ребенка.
От неожиданности Снейп подчиняется. Отпивает глоток из стакана, еще один. Кашляет. Пытается оттолкнуть мою руку, но сил даже на это не хватает. Открывает наконец глаза - сейчас вовсе непроглядные. Смотрит на меня; от его взгляда мне становится тошно. Что же ты натворил, Поттер, идиот проклятый... что же вы оба, идиоты такие, натворили...
- Я всегда знал.... что ничем хорошим это все не закончится... - выговаривает Снейп едва слышно. - Потому что все надо делать вовремя. Даже подыхать. Правда, Минерва?
Я собираюсь поинтересоваться, не собирается ли он наверстать упущенный шанс и отправится в лучший мир прямо здесь и сейчас...
- А "подыхать" - это плохое слово. Когда я говорю плохие слова, мама меня заставляет рот мыть. С мылом.
Снейп вздрагивает. Аль подходит к самому креслу и глядит на бывшего слизеринского декана. Очень серьезно, но без тени страха.
- Здравствуйте, сэр, - здоровается вежливо и без малейшего перехода сообщает, - А меня сегодня похвалили на зельях...
Поттер рядом со мной то ли вздыхает, то ли кашляет, то ли смеется, но Снейп, кажется, забыл о нашем существовании. Он разглядывает мальчишку тем самым - бездонным, фирменным своим взглядом, под которым напрочь терялись несколько поколений учеников... а этому, кажется, вовсе даже нипочем.
- Как тебя зовут? - спрашивает бывший слизеринский декан нынешнего слизеринского первокурсника одними губами... но тот понимает.
- Альбус-Северус, - отвечает он. И с детской улыбающейся мордашки на Северуса Снейпа смотрят глаза Лили Эванс.
Снейп смеется.
Снейп смеется без голоса, задыхаясь, жадно хватает воздух губами, кашляет... и смеется. Горько и отчаянно... так горько и отчаянно, что я встревоженно оборачиваюсь к Поттеру...
- Госпожа директор? Привидения что-то такое... словно они только что видели... Можно к вам? - в кабинет, близоруко щурясь, как всегда робея, как всегда, путаясь в мантии, заглядывает всем присутствующим хорошо известный преподаватель гербологии профессор Лонгботтом.
Дар речи бедняга теряет начисто. Оно и понятно.
Во-первых, вездесущие привидения не солгали.
И он видит Снейпа.
Живого Снейпа.
Во-вторых, Снейп - живой Снейп! - смеется. И плевать, что смех этот очень смахивает на истерику.
В-третьих, в непосредственной близости от живого смеющегося Снейпа - оба Поттера. Целые и невредимые, прошу заметить.
Для нашего преподавателя гербологии это уже чересчур - солидный профессор исчезает бесследно, уступая место бестолковому растяпе образца 199* года.
- Про… професор Снейп??? Вы… вы живой???
Снейп страдальчески возводит очи горе.
- Минерва, черт возьми… - в голосе его появляются те самые интонации, которые ...дцать лет назад заставляли содрогаться три факультета. - У тебя тут что, торжественное собрание?!
Я вмешаться, однако, не успеваю.
Вмешивается Гарри. Он вскакивает и толкает к ошарашенному Лонгботтому Аля.
- Забери его.
- Но... - Невилл все еще не сводит затравленно-неверящих глаз со Снейпа. Ничего себе, сила привычки...
- Все потом... - Гарри едва не взашей выталкивает их обоих за двери. Перехватывает мой взгляд.
- Почему-то мне кажется, что гербалогии сегодня уже ни у кого не будет... - хмыкает задумчиво. - Между прочим, профессор... это именно он убил Нагини.
Снейпа передергивает; рука его, непроизвольно взметнувшись, тянется к горлу.
- Может, воды, профессор? - спрашивает Поттер серьезно. Ответа, разумеется, ждать не приходится... и он продолжает так же спокойно. - Как вам будет угодно. Но если вы в силах, я бы хотел поговорить.
- Мне не о чем с вами говорить... - устало бросает Снейп.
- Тогда просто выслушайте меня. Очень вас прошу, выслушайте... - Гарри пододвигает к креслу стул, опускается на него - и глза их наконец оказываются на одном уровне. Снейп - как-то уж чересчур поспешно! - опускает веки; выглядит он - краше в гроб кладут, но Поппи мне почему-то звать не хочется.
- Вы зря накричали не профессора МакГонагалл. Ваша тайна оставалась тайной девятнадцать лет... и была бы таковой и дальше, если бы Тедди Люпин случайно не заметил вас обоих в сквере. Профессор, он вас не знает, поэтому не считал, что рассказывает мне что-то необычайное. Минерва выгораживала вас до последнего... но то описание, которое я услышал от младшего Люпина, было слишком красноречивым... и мне слишком много хотелось вам сказать...
- И вы решили... - Снейп не открывает глаз; спокойная безучастная усталость в его голосе пугает меня больше, чем напугал бы крик. - Вы решили, что имеете право... вот так... Вам не стыдно?
- Мне не стыдно, профессор. Мне стыдиться нечего, потому что все, что я сказал вам, - чистая правда. Моего сына действительно зовут Альбус-Северус. Я дал ему это имя в честь людей, которым я обязан многим, не говоря уж о собственной жизни.
- А теперь вы послушайте меня, мистер Поттер, - перебивает его Снейп. - Мне вы не обязаны ничем. Так что все эти ваши... гриффиндорские штучки... меня не касаются. А вот я был бы вам весьма и весьма обязан, если бы вы соблаговолили оставить меня покое и пообещать, что не будете впредь вмешиваться в мою жизнь. И прекратите, в конце концов, называть меня профессором, я, слава Мерлину, уже не ваш преподаватель, так что...
- А что вы называете своей жизнью, профессор? - очень спокойно интересуется Поттер, старательно пропустив мимо ушей его последнюю фразу. - Эту вашу монструозную игру в прятки с самим собой? Если бы вам действительно так позарез хотелось умереть - вы бы это сделали двадцать лет назад. Если вам так нужно, чтобы вас оставили в покое - какого черта вы согласились на эти ваши рандеву? Если бы вы до сих пор не считали себя преподавателем, а меня - идиотом сопливым, вы бы сюда в жизни не пришли. Вы до сих пор ненавидите меня - пускай. Но как можно до такой степени ненавидеть себя самого? Сколько еще вы собираетесь платить по счетам, которые давно уже закрыты?
- Кто же их закрыл? Уж не вы ли? - Снейп смотрит мимо него, на пустую раму Альбусова портрета. - Не много ли на себя берете, а, мистер Поттер?
- Мне, знаете, не привыкать! - парирует Гарри ему в тон. - Если вы вдруг забыли, я только то и делал, что много на себя брал. Так же, к слову, как и вы сами. Но в отличие от вас я не растравляю себе душу всю жизнь, перебирая старые детские обиды!
- Мистер Поттер, на вашем месте я бы заткнулся немедленно... - цедит Снейп едва ли не шепотом, выпрямляется в кресле... и я вижу вдруг не измученного старого человека с мертвыми глазами, а того, прежнего, злого и талантливого, самого молодого из деканов, ночной кошмар бедняги Невилла. - Если вы этого не сделаете...
- ... двести баллов с Гриффиндора, - похватывает этот ненормальный, этот безумный, этот благословенный мальчишка. - Вы вообще слышали, о чем я вам тут распинался все это время? Или вам от собственной дурости уши заложило?
Снейп вскакивает... не "поднимается", нет! - именно вскакивает, едва ли не юношески стремительно, напрочь забыв и про несчастную свою ногу, и про трость... и целую секунду мне кажется, что Поттер нарвался наконец... если не на аваду, то на увесистую пощечину, которую, между нами говоря, заслужил. Но в следующее мгновение я замечаю нечто, что потрясает меня настолько, что я забываю обо всем.
Они одного роста. Впрочем, нет... Гарри выше. На дюйм буквально, но...
Выше.
Не сдержавшись, я фыркаю - достаточно громко, потому как оба оборачиваются ко мне с абсолютно одинаковым выражением "Какого тролля?". Растерянно гляжу то на одного, то на второго...
И тут раздается тихий скрип приоткрывшихся дверей.
Лонгботтом на миг замирает на пороге. Смотрит на Снейпа с тем самым выражением мученической отваги, с которой брался некогда за очередное задание по зельеварению.
- Профессор Снейп... мне надо с вами поговорить.
Гарри с интересом смотрит на Снейпа. А тот, стоически сцепив зубы, выдыхает с ледяным спокойствием:
- В очередь, профессор Лонгботтом.
- Я... Да, я подожду... - Невилл поспешно кивает и, виновато глянув на меня, неловко пристраивается на стуле в углу.
Пауза.
- А ты вовремя... - говорит Поттер усмешливо, не сводя глаз со стоящего перед ним человека. - Ты очень вовремя, Невилл. Вскоре здесь будет столько желающих поговорить с профессором Снейпом, что он вынужден будет остаться в этом кабинете ночевать. Потому что, хочет того профессор Снейп или нет, ему придется выслушать всех без исключения.
- Мистер Поттер, как только мне понадобится совет, что, где и как мне делать, к вам я не обращусь за ним, будьте уверенны... - у Снейпа стремительно белеют губы. На всякий случай я нахожу взглядом спасительный стакан с водой. Нет, Гарри все делает правильно, давно пора... но не дошло бы до беды, он же еле на ногах держиться!..
Впрочем, Снейп терять сознание не собирается, наоборот, голос его постепенно набирает силу.
- Так вот, слушайте меня очень внимательно, мистер Поттер, а не так, как слушали некогда на уроках зельеварения. Я не желаю больше ни видеть вас, ни слышать - как в вашем собственном обличье, так и в обличье кого бы то ни было... - меня одаривают мимолетным убийственным взглядом. - Я понимаю, что, после всего того, что вы сделали для магического общества, на все ваши выходки закрывают глаза. Но я этого делать не собираюсь. Именно поэтому я требую, чтобы меня оставили в покое и прекратили вмешиваться в мои дела. До свидания не говорю, это наша последняя встреча... - он решительно тянется за тростью, вспомнив о ее существовании...
- Значит, я был прав тогда? - спрашивает Гарри ему вслед. - Я говорил Алю, что его назвали в честь самого храброго человека на свете... а вы действительно боитесь!
Во время оно... во время оно Снейп бы стремительно развернулся на каблуках, сейчас же нас удостаивают лишь пренебрежительного - и далеко не такого эффектного - взгляда через плечо.
- Кого, вас? – фыркает, вовсе не обратив внимания, кажется, на первую, самую важную, часть. - Поттер, у вас мания величия?
- Это у вас мания! Мания выдумывать себе несуществующих врагов и черт-те какие грехи. Вам что, без страданий жить неинтересно?
- Жить? А зачем? - спрашивает Снейп неожиданно искренне, и тон его мне очень не нравится, потому что в нем ни тени эмоций - лишь беспросветная стылая усталость. усталость, которой таким как он, сумасшедший, достаточно для того, чтобы как-то утром просто запретить себе проснуться...
- Ну... хотя бы для того, чтобы выяснить, продолжает ли профессор Лонгботтом заикаться при виде вас... - Невилл возмущенно вскидывается, но я успеваю взглядом велеть ему не вмешиваться. - Или для того, чтобы увидеть собственное имя в учебнике по истории магии. Ну... еще можно заглянуть в лабораторию - ее переоборудовали, вдруг заинтересует что-то? Ах да, или расскзать Алю, каким самодовольным тупицей был его папенька...
Снейп едва заметно дергает углом губ.
- Был?.. Вы себе льстите...
- Договорились, если вам так будет легче, расскажете, что я до сих пор такой же тупица... Так что, проводить вас в лабораторию? Или сначала выясните, что от вас хотел Невилл?
Упомянутый Невилл непроизвольно вздрагивает у своем углу, но Снейп на него и не смотрит. Снейп смотрит на Поттера - и шипит одним дыханием:
- Не смей меня жалеть!
- А с чего мне вас жалеть? - очень знакомо вскидывает бровь Поттер. - Жалеют слабейших, а не тех, кто в пару десятков раз сильнее тебя самого. И вообще, сэр... Может хватит уже, а?
- Что "хватит"? - спрашивает Снейп без выражения...у Поттера же выразительности хватит на двоих. Он уже и не пытается сдерживаться, его прорвало наконец.
- Может хватит уже... этой драмы из жизни героев античности?! Я понимаю, что вам такое и вообразить затруднительно, но не все в этом мире живут вам назло! Более того, есть, знаете, ненормальные, которым вы, какого-то дьявола, дороги! Которым не все равно, где вы и что с вами! Которые, тролль задери, все эти клятые двадцать лет, пока вы тут играли в разведчика на покое, думали лишь о том, как страшно перед вами виноваты и не знали, как теперь с этой виной жить! Которые полжизни бы отдали, чтобы просто попросить у вас прощения! Почему, черт вас дери, мою глупую детскую ненависть вы воспринимали как должное и не можете поверить, что все изменилось? В конце концов, мне уже не пятнадцать лет! Я старше, чем были вы сами, когда я оказался в Хогвартсе... почему вы так уверенны, что я остался таким же кретином? Что мне сделать, чтобы вы мне наконец поверили?! Вы же не идиот и никогда им не были... хотя и кажетесь очень часто! Сколько можно? "мистер Поттер", "мистер Поттер"... Поймите вы наконец, я не мой отец! До каких пор еще будет продолжаться это безумие?! Сколько еще раз и как именно я должен перед вами извиниться, истеричка вы чертова, чтобы до вас дошло наконец, что я вам не враг! Валяйте, признавайтесь! Мне, знаете, не сложно, я о таком шансе двадцать лет мечтал... - голос у него наконец срывается. Он отворачивается - поспешно, слишком уж поспешно...
Комнату накрывает тишина. Такая, что в ушах звенит.
Снейп... У Снейпа такой вид, словно ему в лицо выплеснули кувшин с ледяной водой. Снейп хватает губами воздух, пытаясь выговорить хоть слово... безуспешно. Он просто смотрит на стоящего перед ним человека, смотрит такими глазами, что мне становится неимоверно его жаль. А впрочем... Кто ему, дураку, виноват, что простейших вещей не понимает? Вот и приходится... объяснять.
Все еще не говоря ни слова, тяжело опираясь на трость, Cнейп подходит к окну. Какой-то миг всматривается в ясное сентябрьское небо - яркое, торжественное, далекое. Оборачивается.
- Ну что, вперед? - спрашивает негромко.
- Куда? - бормочет Поттер глухо; голос у него заметно подрагивает.
Снейп кривит губы... и левая бровь его знакомо сламывается.
- Как это, "куда"? Извиняться, разумеется. Госпоже директору надо работать, мы не можем злоупотреблять ее гостеприимством. Тем более, что наш ...диалог... может затянуться. Надеюсь, за эти ваши двадцать лет вы в состоянии оказались составить приличный текст, мистер... - запинается. - ... Гарри?
За моей спиной шумно вздыхает Невилл, впервые осмелившись напомнить о своем присутствии. Да мне и самой очень хочется перевести дыхание. Неужели же?..
Уже у дверей Снейп вдруг оборачивается.
- Лонгботтом... А вы никогда не думали о преподавании зельеварения?
Невилл озадаченно хлопает глазами, но я смотрю не на него - на Поттера. А тот сияет вдруг начищенным галлеоном.
С чего бы это?..
-the end-
Бета: нет
Рейтинг: G
Пейринг: СС, ГП, ММ
Жанр: AU, Drama, General
Отказ: Отказываюсь от всего, даже от поумневшего Поттера
Аннотация: "Пока жива душа и сердце бьется,//Возможно все вернуть и все спасти!" (с)
читать дальше
Глава 1. Девятнадцать лет спустя
*-*
... Все эти годы в маленькую кофейню на околице она приходила заранее. Сегодня - впервые - опоздала.
Высокая, абсолютно седая женщина в старомодном до несуразности пальто на миг замирает в дверях, вглядываясь в полупустой в это время дня зал. Бармен улыбается ей любезно, как старой знакомой, но она не замечает этого. Светлые сосредоточенные глаза прикованы к столику в дальнем углу - за ним сгорбился - вполоборота к ней - темный силуэт. Гулко падает на пол клетчатый зонт из разжавшихся вдруг пальцев - рука тщетно пытается нащупать застежку воротника, что удавкой впивается в горло.
Он здесь.
Пришел.
Пришел...
- Прошу, мадам... - какой-то не в меру услужливый юнец уже успел вскочить со своего места - и теперь протягивает ей многострадальный зонт. Она - мимоходом - благодарит, по-прежнему не отводя взгляда от...
- Ты опоздала, Минерва, - вопреки всем и всяческим уложениям о манерах мужчина не торопится подниматься ей навстречу. Ничего удивительного, впрочем, в этом нет - к подлокотнику его кресла прислонена довольно массивная трость, а несколько напряженная осанка - особенно же неловко выпрямленная левая нога (обутая, впрочем, в щегольской башмак) - свидетельствует о том, что трость эта своему хозяину нужна вовсе не для красоты. - Честно говоря, я уже понадеялся, что тебе наконец надоела эта дурацкая игра...
Она отвечает не сразу; рассматривает его пристально, едва не с жадностью, словно пытаясь высмотреть что-то, ей одной известное. Правда, глаз он так и не поднял - единственное, что ей остается - созерцать склоненную голову; черные с сильной проседью волосы почти закрывают лицо, виден лишь край высокого изжелта-бледного лба.
-Дел много... - собственный голос кажется незнакомым и каким-то... хриплым, словно вдруг перехватило горло.
-Вы что, собираетесь передо мной отчитываться, госпожа директор? - он поднимает наконец взгляд...
Лицо как лицо. Немолодое - и, чего уж там, - некрасивое. Необычайно тонкие летящие черты - в них ни намека, тем не менее, на аристократическую изысканность, скорее уж они наводят на мысль об аскете-отшельнике. Крючковатый нос, тонкие брезгливые губы, глаза...
Глаза.
Непроглядно-черные,они кажутся огромными для этого осунувшегося лица и могли бы наверное, быть необыкновенно выразительными - но, тусклый равнодушный взгляд их напоминает сейчас покрытое копотью стекло или заброшенный старый колодец, в котором давно не осталось воды.
-Минерва? - он смотрит то на нее, то на зонт, что опять оказался на полу, потом тянется за тростью...
- Нет-нет, сиди, я сама... - она поспешно наклоняется, поднимает зонт и, так и не сводя с него глаз, наощупь утсраивается напротив.
- Что будешь пить? - спрашивает он. - Советую чай, с недавних пор его здесь заваривают по новому рецепту...
Она кивает и молча наблюдает за тем, как он привычно подзывает официантку и делает заказ - спокойный, уверенный, сдержанный, живое воплощение обыденности...
Фантасмагория.
Сам он пьет кофе - черный и такой крепкий, что от одного взгляда ей горчит. Он замечает мгновенную гримаску на ее лице и дергает углом губ.
- Похоже, ты действительно переработалась, Минерва. Я, разумеется, не мадам Пофри, но как насчет зелья... по старой памяти?
- А как насчет не издеваться... по старой памяти? - она сжимает чашку в ладонях. Греет руки? Странно, ведь в зале довольно тепло. - Северус, ты как?
-Ты что, всерьез считаешь, что со мной еще что-то может произойти? - в голосе его ни тени сарказма, одно лишь искреннее изумление.
- Ну, разумеется, что с покойником сделается... - фыркает она. - Нога как?
- А как она должна быть? Я о себе позаботиться пока в состоянии.
- Да уж вижу... - она отпивает глоток, морщится. - Тебе еще не надоело числиться на том свете?
- А должно было? Ты не представляешь, как я спокойно живу с тех пор как умер...
- Девятнадцать лет.
- Да, почти годовщина... - он с иронической торжественностью салютует ей чашкой. - Ну что, за встречу?
Она кивает.
- И за то, чтобы тебе наконец надоело тратить время на всю эту чушь...
- А вот на это не надейся! - перебивает резко.
- Что, так и будешь каждый год ездить сюда в этом, Мерлин прости, маггловском автобусе, чтобы убедиться, что я еще не сдох?
- В этом году в Хогвартс поступил его сын, - говорит она мягко.
Он рывком ставит на стол чашку, которую едва успел взять в руки.
- Я не хочу об этом слышать. Мне наплевать...
- Он в Слизерине. Черноволосый и зеленоглазый. Его зовут...
- Я не хочу об этом слышать!!! - кричит он шепотом, и прежней уверенности и сдержанности нет и впомине, и черные, непроглядно-черные глаза оживают, и их вязкая сумеречь полнится вдруг нечеловеческою болью, тоской, отчаянием. - Я не хочу ... - длинные подрагивающие пальцы впиваются в виски, он трясет головой и поседевшие волосы закрывают бледное лицо. - Хватит! Довольно, неужели даже теперь вы все не можете просто оставить меня в покое?!..
Она смотрит на него пристально и печально, под ее взглядом он тщетно пытается взять себя в руки. Хватается за спасительную чашку. Переводит дыхание.
- Неужели же тебе вообще нечего ему сказать? - спрашивает она тихо.
Он кривится, брезгливо всматриваясь в остывающий кофе.
- Мистер Поттер жаждет услышать мои извинения за то, что именно я выжил в той войне, где сложили головы друзья его благословенного родителя?... Разумеется, такая вопиющая несправедливость...
- Мистер Поттер считает тебя героем, - сообщает она сухо. - И, насколько мне известно, самым храбрым из всех известных ему людей. ...Я сказала что-то смешное?
Он действительно смеется в ему одному свойственной манере - фыркает негромко, скривив и без того кривой рот.
- Свято место пусто не бывает... - язвит. - А просто жить, без героев, мистер Поттер так и не научился? Юношеский максимализм...
- Ему тридцать шесть, Северус. Для максимализма многовато, тем более, для юношеского. Он давно уже совсем взрослый. А вот ты, похоже...
- А что я? - впервые по-настоящему усмехается он.
- Поздравляю, месть удалась. Даже лучше, чем ты расчитывал.
- Не понял, - сообщает ее собеседник без выражения.
- Тебе же так хотелось отыграться за все выходки.... тщеславных малолетних идиотов. Что ж...гордись.
- И все равно не понял, - в голосе его лед.
- Мне почему-то казалось, что уж тебе-то известно, что такое - задолжать мертвым... - она не смотрит на него. - И что такое - пытаться вернуть этот долг.
- Мистер Поттер мне ничем не обязан.
- Это ты так считаешь! - взрывается она вдруг, и сидящая за соседним столкиом рыжеволосая девушка, что мирно читала себе толстую книгу в потрепанной обложке, прихлебывая капуччино, изумленно вскидывает голову. - Это ты так считаешь, - повторяет Минерва МакГоннагалл чуть тише, тщетно пытаясь держать себя в руках. - Мистер Поттер думает иначе.
- О, мистер Поттер уже настолько повзрослел, что даже научился думать?! - но эта неловкая попытка иронии разбивается вдребезги, словно об скалу - она смотрит на него в упор и он почему-то не в силах выдержать этот взгляд.
- Тогда, после... Он несколько дней торчал в директорском кабинете... дожидался, пока появится портрет... - говорит она тихо и трет лоб, словно у нее вдруг разболелась голова. - Мне показалось, он многое хотел тебе сказать. И за многое извиниться.
- Вот только его извинений моему портрету и не хватало... - цедит он сквозь зубы. - Минерва... прошло девятнадцать лет. Тебе не кажется, что ностальгия несколько припозднилась?
- Лучше признайся, что просто боишься взглянуть ему в глаза!
Если она расчитывала его задеть - ей это наконец-то удалось. Ее собеседника передергивает так, что кофе разлетается по секунду назад девственно-чистой скатерти черными брызгами - словно ткань прожгли невидимым утюгом.
- Северус... - говорит женщина мягко; на подобную реакцию она явно не расчитывала. Он молчит, она смотрит на тонкие побелевшие пальцы, впившиеся в край стола, и ей становится страшно.
- Северус... прости...
- Можно подумать, я в этих самых глазах еще чего-то не видел... - бормочет он чуть слышно... смотрит на то, что осталось от кофе... допивает одним глотком, плохо, похоже, сознавая, что делает. Морщится. мимолетно касается горла; на фоне высокого воротника черного свитера заметно, что пальцы его все еще подрагивают. - Минерва... ну что тебе от меня надо?..
- Может, дашь ему шанс?
- Какой еще шанс нужен твоему Золотому мальчику? Он и так получил все...
- Он потерял все... - она утыкается взглядом в собственные ладони. - Ты - единственное, что связывает его с чем-то... чего больше нет.
- Без драмы, пожалуйста. У него, если я не ошибаюсь, есть семья. И дом.
- Дом... на пепелище. Без фундамента, знаешь ли, дома не строятся...
- Тебе не кажется, что с точки зрения комплекции на роль фундамента я не тяну? Может, лучше Молли Уизли? - фыркает он.
- А тебе не кажется, что ты чушь городишь? Почему ты не можешь поверить, что я... Что я говорю правду? Что он изменился?
- Потому что мы говорим о Поттере. А Поттер, который изменился - это равносильно Лонгботтому, преподающему зелья... - говорит он устало и вдруг, в плену какой-то догадки, поднимает на нее глаза.
- Минерва... ты же ему ничего не сказала, ведь правда?
Она молчит - и в следующее мгновение в запястье ее впиваются сильные ледяные пальцы.
- Минерва?..
- Уймись. И отпусти руку, я уже не в том возрасте для дуэли... - она тщетно пытается высвободится. Не удается; она прикрывает на секунду глаза - и он мгновенно разимает пальцы, заметив скользнувшую по ее лицу судорогу боли. - От меня он ничего не узнает.
***
- Ну что... увидимся через год?
- Пообещай, что с тобой ничего не случится.
- Ты становишься возмутительно сентиментальной, Минерва. Тебе не к лицу.
- А ты на шестом десятке так и не поумнел... - поднявшись, она смотрит на него, слова, так и не сказанные, не умеющие быть сказанными... еще немного, и... - Северус...
- Да?
- Ему действительно было, что тебе сказать.
Он привычно заламывает бровь, собираясь выдать нечто... но ее уже нет рядом. Он смотрит, как она, все еще стремительная, каждой черточкой знакомая, останавливается на миг у барной стойки, пишет что-то на клочке бумаги; несколько слов бармену - и дверь за ней закрывается.
***
...Он удивленно оборачивается, когда, уже у самих дверей, нерешительная рука легко касается его плеча.
Парень-бармен смущен; забавно, у него до сих пор сохранилась, оказывается, эта удивительная способность - действовать на молокососов аки взгляд василиска...–Да?
– Это вам... от дамы.
– Какой еще дамы?
– Той... той, что была за вашим столом... с которой вы беседовали... Она велела передать, как надумаете уходить... - парень протягивает ему сложенный вчетверо листок.
Досадливо морщась, он разворачивает записку и несколько мгновений озадаченно созерцает cмутно знакомую страницу: муха-златоглазка, пиявки, кусочки кожи бумсланга...
Многосущное зелье? Но...
Он переворачивает лист; сумасшедшая старуха. что еще...
Одно лишь предложение - неровный - наискосок - почерк, так хорошо, слишком хорошо знакомый; одно лишь предложение, и Северус Снейп тщетно пытается вдохнуть ставший вдруг обжигающе-горячим воздух. Одно лишь предложение, шесть слов, всего лишь шесть слов - любовно и тщательно выстроенный им за девятнадцать лет мир разлетается стеклышками разбитого калейдоскопа, потому что...
"Я назвал его Альбусом-Северусом, профессор"
Глава 2. Те же и Минерва
***
Почему я согласилась на эту безумную авантюру?
Не знаю.
Впрочем, нет.
Знаю.
Просто мне жаль было неимоверно обоих этих идиотов - старого и малого. Обоих этих, прости Мерлин, спасителей магического мира, каждый из которых сделал все от него зависящее, чтобы испоганить другому жизнь... и ненароком разрушил собственную.
Нет, со стороны поглядеть - все было вполне прилично. Малый - спаситель магического мира номер раз Гарольд Джеймс Поттер - работал себе в аврорате, был счастливо женат и воспитывал выводок детей, старательно избегая малейшей публичности. Я его понимала, к слову - чрезмерное внимание щелкоперов изрядно подпортило Мальчику-Который-Выжил нервы и до, и после победы, так что свой покой он заслужил.
...А что заслужил тот, другой?
Теперь, после того страшного года всеобщей ненависти и проклятий, после неожиданных откровений, после громикх статей и громких речей, после полного - по всем пунктам обвинения - оправдания и восстановленного доброго имени осталось - что?
Ничего.
Ни-че-го.
Ни портрета в директорском кабинете, ни могильного камня - в том вихре всеобщего безумия тело последнего из директоров того, когдатошнего, Хогвартса, исчезло из Визжащей Хижины бесследно. Ничего удивительного, впрочем, в этом не было - сколько еще было их, тех, для кого последним приютом стала общая могила? Та война своих покойников не считала... Поэтому, никаких иллюзий я не питала, в отличие от...
Да, Снейпа, наверное, происходящее бы весьма позабавило - потому что месть его сыну ненавидимого Джеймса оказалась в итоге намного более удачной, чем он мог расчитывать. Она оказалась настолько.... настолько красивой и безжалостной, что все те прежние, смешные и жалкие, снятые баллы, отработки и фирменный сарказм - в стиле обозленного на целый свет затравленного мальчишки, который так и не сумел повзрослеть - вовсе поблекли на ее фоне.
Я поняла это, когда стоически-спокойный Поттер лишенным всяческого выражения голосом наотрез отказался рассказывать, что именно увидел тогда в думосборе... и уломать его не удалось ни мне, ни Рону с Гермионой, ни даже министерским. "Все эти годы он работал на Дамблдора и защищал меня" - только это и стало достоянием общественности... я почему-то сразу поняла, что больше не будет сказано ни слова. И, встретившись взглядом с бессонными которую ночь глазами, напоминающими сейчас заросшую ряской стоячую воду в заброшенном пруду - испытала неимоверное желание свернуть шею этому паршивцу, этому, к такому Гадесу, героическому шпиону... был бы он сейчас жив...
Кому как ни Северусу Снейпу было знать, что такое задолжать мертвецам...
Его собственный долг был нынче оплачен с процентами - но он так и не успел понять, что сам стал кредитором. Кредитором для сына любимой им, погубленной им... кредитором навсегда - повесив на растерянного, многажды преданного мальчишку еще и бремя собственной гибели и горького прозрения. Бремя, которое тот собрался унести с собой в могилу.
Шли годы. И все у Мальчика-Который-Выжил было просто-таки прекрасно... не считая того, что за плечами у него по-прежнему маячила слишком знакомая темная тень.
А я... Я хорошо, чересчур хорошо понимала, что именно до сих пор мучает Поттера, потому что и сама терзалась тем же.
Виной.
Страшной. Непоправимой.
Ученик может предать учителя. Это учитель не имеет права, ни при каких обстоятельствах не имеет права предавать ученика. Даже чужого. Никогда.
Я-его-предала.
Предала недоверием, презрением, ненавистью... всем тем, что в клочья рвало душу в тот проклятый год, когда Альбус...
Поздно.
Как всегда - слишком поздно.
Так мы и жили - с одной на двоих виной. До того самого весеннего дня, когда, оказавшись волею случая в Лондоне, в забавной маггловской кофейне я не столкнулась нос к носу с вполне живым Снейпом.
***
… О том, каким чудом ему удалось тогда спастись, мы не говорили. В конце концов, он был не худшим из зельеваров... кому как не ему разбираться в антидотах? А злость и упрямство, которых ему тоже было не занимать, способны помочь выкарабкаться даже после тесного знакомства с ядовитыми змеиными зубами. И все же... Я боялась даже думать о том, чего ему все это стоило - ходил он с трудом, а от прежнего завораживающего голоса остались одни воспоминания. Как-то от случайно обмолвился, что вынужден теперь каждый день принимать какое-то мудренное зелье собственного приготовления - так что старые навыки до сих пор востребованы.
Но никаких подробностей бывший слизеринский декан сообщать не изъявил желания, а я... Я слишком боялась спугнуть это невообразимое чудо, потому без возражения приняла все его условия.
Единственное, что мне удалось у него выторговать - ежегодные встречи в этой самой кофейне в первый день сентября... о которых, впрочем, ни одной живой душе не будет изестно. Все остальное же...
Никаких распросов. Никаких попыток извинений. Никаких разговоров о прошлом. О настоящем тоже молчок. И вообще молчок обо всем, что имеет к нему отношение. Последние школьные новости от меня, несколько въедливых ремарок в ответ - и до следующего года. Но я была благодарна и за это.
Он... изменился. И речь не о том, что, по моим пристальным - украдкой - наблюдениям, со здоровьем у него все было швах... другого, разумеется, глупо было ожидать после всего пережитого...
Просто…
Снейп стал намного более спокойным. Но это спокойствие неимоверно пугало меня - в нем была беспросветная и безнадежная усталость человека, который потерял все, даже себя самого - и существует лишь потому, что у него не хватило сил умереть.
Так что, заходя в знакомый каждой мелочью зал, я каждый раз мысленно сжималась в комок: что, если он..? Но нет, он появлялся минута в минуту, что ни год все тяжелее опираясь на трость, что ни год - все более отчужденный... Но - живой.
Мерлин, слава тебе, - живой.
И неизвестно, сколько бы еще длилась эта кошмарная в своей безнадежности игра - если бы о нашей тайне не узнал последний (по мнению Снейпа) и первый (как считала я) из тех, кто должен был о ней знать.
Поттер.
Разумеется, все произошло как всегда - то есть, по чистой случайности. Если бы в прошлом году старая кофейня не оказалась закрытой... Если бы не таким ясным был день... Если бы я не уговорила Снейпа, который, кажется, чувствовал себя еще более погано, чем обычно, посидеть пару минут в соседнем парке... - убедив, разумеется, что именно я нуждаюсь в отдыхе...
Если бы в тот самый парк нелегкая не принесла Тедди Люпина и Викторию...
И если бы я их вовремя заметила!...
Люпин-младший Снейпа, вестимо, не знал - что не помешало ему обмолвиться Поттеру о загадочных делах строгой директриссы в маггловском Лондоне. Поттер, едва услышав от Теда описание моего спутника, провел сложнейшую операцию под названием "два плюс два" - и примчался ко мне за объяснениями. За теми самыми объяснениями, которые я не могла - не имела права! - ему дать, потому что это означало бы в очередной раз предать того, кому и без того предательств хватало.
Я упиралась до последнего. Я, глядя в ошалевшие глаза, лгала с искусством, достойным самого Салазара Слизерина. Мой бывший ученик уговаривал, убеждал, умолял... а потом что было сил шарахнул по мне легилименсом.
И плевать, что Снейп так толком и не научил его окклюменции. И плевать, что после, перепугавшись вусмерть (отчаяние, знаете, рассчету сил не способствует) - он едва не на коленях просил прощения... которое, разумеется, незамедлительно было им получено.
Тайна перестала быть тайной.
Поттер узнал, что Снейп жив... а еще неделю спустя явился ко мне сообщать, что на встречу в кофейне в следующем году в моем обличье идет он.
Безумие.
Но - у меня не собирались просить разрешения. Меня просто... сочли нужным любезно уведомить. Но я бы помешала ему, клянусь... если бы не во взгляде его отчаяние не мешалось с надеждой. И если бы не черноволосый мальчик с зелеными глазами - тот самый мальчик, что в этом году поступил в Хогвартс и оказался в Слизерине. Мальчик со слишком знакомой фамилией и слишком неожиданным именем.
Я сдалась - впрочем, заставив Поттера пообещать, что он не выкинет ничего такого, что могло бы его выдать или как-то невредить Снейпу.
И вот только что мальчишка - уже в своем собственном обличье - появился на пороге моего кабинета и впервые за последние несколько часов я вздохнула с облегчением.
***
- Ну и как он?
Неловко пожимает плечами. Я - как мне кажется - понимаю.
- Постарел? - вздыхаю. - Между прочим, я тебя предупреждала. - Как там у него с ногой дела?
- Да нормально вроде... - говорит неуверенно.
Гм... эко же его... тряхнуло.
- Поговорили?
Кивает.
- Ну и отлично. Надеюсь, тебя хватило на то, чтобы не выйти из образа? Что же, будем считать, что обошлось. Ты хоть понимаешь, как ты рисковал? Если бы только он узнал... - я запинаюсь, потому что Поттер вдруг краснеет, бледнеет, мнется... и начинает заинтересованно изучать собственные ладони. - Что еще?
- Он знает.
Сказать, что я теряю дар речи - не сказать ничего. Я смотрю на склоненную, такую же взлохмаченную, как и двадцать лет тому назад голову - и испытываю непреодолимое желание влепить этому идиоту затрещину в лучших традициях некоего зельевара. Чтобы летел он отсюда и до Святого Мунго...
- Ты что... ты признался?!
- Ну... почти, - мямлит он, не поднимая глаз. - Я... Ну вобщем... Словом, он в курсе, что это был я...
Мерррлиновы ...!!!
-Ты понимаешь, что натворил? - спрашиваю почти нежно - тем самым тоном, едва заслышав который первокурсники обычно стараются провалиться под землю. - Ты, тролль задери, в состоянии вообще представить... или у тебя снитч вместо головы? Ты забыл за двадцать лет, с кем имеешь дело? Почему, черт возьми..?
- Потому что иначе было нельзя! - перебивает он, сверкая на меня своими глазищами из-за очков и как никогда напоминая себя самого - лет эдак в пятнадцать. - Я не мог иначе, понимаете?
- Не понимаю!!! Ты что, добить его решил, чтобы не мучился? - я пытаюсь представить себе Снейпа, узнавшего, что он мирно пил себе кофе в компании своей вечной Немезиды... Нет, воображение у меня не настолько живое. - Тебе не кажется, что он заслужил право жить так, как он этого хочет? Заслужил! И слишком дорого за него заплатил! Это его жизнь и его выбор!
-Это не жизнь! Это музей! Кунсткамера! Нафталиновое царство! Он же не живет, так, существует!
-Это ты такие глобальные выводы сделал за сорок минут беседы? - интересуюсь едко. - А если и так - тебе-то что? Ты забыл, через что он прошел? Он и раньше-то с головой не дружил, а теперь, после всего, и подавно! Единственное, что ему было нужно - это покой, а ты... Поздравляю, короче говоря, мы его больше не увидим...
Поттер возмущенно вскидывается, явно собираясь возражать...
Двери распахиваются, едва не сорвавшись с петель, - и в комнату врывается черный вихрь.
***
Одного взгляда достаточно, чтобы понять - Снейп не в себе. Его трясет как в лихорадке, лицо мертвенно-бледное... и он едва держится на ногах.
С грохотом захлопываются двери. Он замирает посреди кабинета, но смотрит не на Поттера, словно пружиной из кресла подброшенного, - на меня. И глаза у него страшные.
- Итак, вот оно какое - ваше хваленное гриффиндорское благородство, Минерва? - это не голос - тень голоса. Неживой шелест, от которого озноб пробирает. - Что и требовалось доказать...
- Професор МакГонагалл не при чем, это мне необходимо было... - Гарри делает было шаг ему навстречу, но замирает, напоровшись на острие этого отчаянного взгляда.
- Что, пришли успехами похвалиться, Поттер? - шипит Снейп, и от застарелой ненависти в его голосе меня передергивает. - Рассказать, что... как там оно у вас? - шалость удалась? Ну разумеется. Вам же теперь все можно, вы же у нас... знаменитость! - Поттера при этом cлове передергивает.
- Какая еще шалость? Мне просто надо было с вами поговорить... - начинает было он, но Снейп его не слышит.
- Спасителям мира закон не писан, они могут творить что хотят. Захотелось развлечься? как всегда за чужой счет... Конечно, это у вас наследственное... что же вы так долго выжидали, мистер Поттер?
- Да потому, что считал вас мертвым! - зло огрызается тот.
- Ну да, я же должен извиниться перед вами, что не сдох. Вы в качестве главного героя магического мира имели полное право расчитывать на такую малость...
- Прекратите юродствовать! - Поттер кусает губы - впрочем, Снейп бы и святого довел. - Никто не собирался...
- Ах, да! Эта ваша трогательная сказочка... Вы что, маггловским кино увлеклись? Собственной фантазии не хватает?
- Да что вы несете!
- Это что вы несли мне? "Дом на пепелище", угрызения совести... Выдумали новый способ поглумиться? - слова спотыкаются друг о друга, слова рассыпаются в мелкое крошево, и вообще все это уже очень напоминает истерику. - "Давно уже повзрослел..." Такие как вы не умеют взрослеть! Они до смерти остаются избалованными сопляками, котоырм все и всегда сходит с рук... как сходило вашему отцу и этому блохастому недоразумению... Неужели вы всерьез считали, что я поверю во всю эту чушь про...
- Пап?
Аль замирает в дверях. Настороженные темно-зеленые глаза смотрят то на отца, то на...
- Здравствуйте, сэр, - вежливо говорит внук Лили ее другу детства. Шмыгает носом, нетерпеливо отбрасывает лезущую в глаза черную-пречерную челку. Подходит к отцу. Улыбается мне. И вновь переводит взгляд на бывшего слизеринского декана.
Снейп... На Снейпа страшно смотреть. У него не лицо - маска. Слепая маска помешанного с застывшими мертвыми глазами. Он хочет что-то сказать - но не в силах выдавить ни слова.
Мне становится страшно. Я оглядываюсь на Альбуса...
Но рама пуста.
Не на кого надеяться.
Никто не поможет.
Никто.
Годрик... Салазар... Сжальтесь над ними.
Наверное,я слишком пристально вглядываюсь в потреты основателей Хогвартса. Потому и пропускаю тот момент, когда Северус Снейп, по-прежнему не сводя глаз с перепуганного мальчишки рядом с Поттером, начинает неловко оседать навзничь.
***
Первым отмирает Поттер. В мгновение ока оказывается рядом, подхватывает, заклятием пододвигает кресло. Я, опомнившись, призываю стакан воды.
- Аль, беги за мадам Помфри. Живо.
- Он умрет?
Перехватываю взгляд Поттера, который как раз пытается расстегнуть пуговицы Снейпового воротника. Ой, что ж это у него так пальцы дрожат-то, а?
- Еще чего! - говорю сварливо, успокаивая не столько сына, сколько отца и себя саму. - Его знаешь уже сколько раз убить пытались? И такие специалисты... нам не чета, правда, Гарри?
Тот, справившись наконец с пуговицами, благодарно кивает.
- Да, Аль. Не умрет он, правда. Убить профессора, знаешь ли, проблематично весьма и весьма...
И тут мальчик задает наконец вполне резонный вопрос:
- Папа... а это кто?
Захваченный врасплох Гарри растерянно смотрит на меня, я же демонстративно склоняюсь над Снейпом, который все еще не приходит в себя. Вот уж нет, своими силами разбирайтесь, мистер Поттер, вам полезно. Тем более, рассказать ой есть что!
- Я... говорил тебе про него тогда на платформе, помнишь? Это бывший декан твоего факультета, Аль... и бывший директор Хогвартса... - Гарри говорит медленно, с трудом подбирая слова. - Он был моим преподавателем все школьные годы. И я был уверен, что ненавижу его больше всего на свете. Понимаешь... я наделал много глупостей, а понял это, когда было уже слишком поздно.
- Это как? - не понимает Аль.
- У меня уже не было возможности поговорить с ним... попросить прощения. Он спасал меня и моих друзей... много раз. А я об этом не знал и думал, что он... Да нет, я тогда вообще мало думал, - прерывает сам себя решительно. - Понимаешь... он странный человек... как мне казалось - очень-очень плохой. А оказалось все совсем наоборот. Его имя Северус Снейп, тебя назвали в его честь.
Перевожу дыхание. Все правильно. Все правильно, мальчик. Молодец.
- А почему он на тебя кричал?
- Я... - запинается. - Я обидел его, Аль. Очень обидел. Хотел как лучше, а получилось... так, как у меня чаще всего получается. Так что кричать он имел полное право.
- А... - начинает было мальчик...
- Вам что... на войне последние мозги... вышибло? - Снейп не открывает глаз; ему вовсе худо, чтобы понять это, мадам Помфри вовсе не требуется. Я пододвигаю к его губам стакан с водой, но он лишь кривится. - Магглы верят, что имя... определяет... судьбу. Поттер... вам сына не жалко?
- Выпейте воды, профессор, - советует тот мягко. - И помолчите чуть - вы вредите себе и пугаете ребенка.
От неожиданности Снейп подчиняется. Отпивает глоток из стакана, еще один. Кашляет. Пытается оттолкнуть мою руку, но сил даже на это не хватает. Открывает наконец глаза - сейчас вовсе непроглядные. Смотрит на меня; от его взгляда мне становится тошно. Что же ты натворил, Поттер, идиот проклятый... что же вы оба, идиоты такие, натворили...
- Я всегда знал.... что ничем хорошим это все не закончится... - выговаривает Снейп едва слышно. - Потому что все надо делать вовремя. Даже подыхать. Правда, Минерва?
Я собираюсь поинтересоваться, не собирается ли он наверстать упущенный шанс и отправится в лучший мир прямо здесь и сейчас...
- А "подыхать" - это плохое слово. Когда я говорю плохие слова, мама меня заставляет рот мыть. С мылом.
Снейп вздрагивает. Аль подходит к самому креслу и глядит на бывшего слизеринского декана. Очень серьезно, но без тени страха.
- Здравствуйте, сэр, - здоровается вежливо и без малейшего перехода сообщает, - А меня сегодня похвалили на зельях...
Поттер рядом со мной то ли вздыхает, то ли кашляет, то ли смеется, но Снейп, кажется, забыл о нашем существовании. Он разглядывает мальчишку тем самым - бездонным, фирменным своим взглядом, под которым напрочь терялись несколько поколений учеников... а этому, кажется, вовсе даже нипочем.
- Как тебя зовут? - спрашивает бывший слизеринский декан нынешнего слизеринского первокурсника одними губами... но тот понимает.
- Альбус-Северус, - отвечает он. И с детской улыбающейся мордашки на Северуса Снейпа смотрят глаза Лили Эванс.
Снейп смеется.
Снейп смеется без голоса, задыхаясь, жадно хватает воздух губами, кашляет... и смеется. Горько и отчаянно... так горько и отчаянно, что я встревоженно оборачиваюсь к Поттеру...
- Госпожа директор? Привидения что-то такое... словно они только что видели... Можно к вам? - в кабинет, близоруко щурясь, как всегда робея, как всегда, путаясь в мантии, заглядывает всем присутствующим хорошо известный преподаватель гербологии профессор Лонгботтом.
Дар речи бедняга теряет начисто. Оно и понятно.
Во-первых, вездесущие привидения не солгали.
И он видит Снейпа.
Живого Снейпа.
Во-вторых, Снейп - живой Снейп! - смеется. И плевать, что смех этот очень смахивает на истерику.
В-третьих, в непосредственной близости от живого смеющегося Снейпа - оба Поттера. Целые и невредимые, прошу заметить.
Для нашего преподавателя гербологии это уже чересчур - солидный профессор исчезает бесследно, уступая место бестолковому растяпе образца 199* года.
- Про… професор Снейп??? Вы… вы живой???
Снейп страдальчески возводит очи горе.
- Минерва, черт возьми… - в голосе его появляются те самые интонации, которые ...дцать лет назад заставляли содрогаться три факультета. - У тебя тут что, торжественное собрание?!
Я вмешаться, однако, не успеваю.
Вмешивается Гарри. Он вскакивает и толкает к ошарашенному Лонгботтому Аля.
- Забери его.
- Но... - Невилл все еще не сводит затравленно-неверящих глаз со Снейпа. Ничего себе, сила привычки...
- Все потом... - Гарри едва не взашей выталкивает их обоих за двери. Перехватывает мой взгляд.
- Почему-то мне кажется, что гербалогии сегодня уже ни у кого не будет... - хмыкает задумчиво. - Между прочим, профессор... это именно он убил Нагини.
Снейпа передергивает; рука его, непроизвольно взметнувшись, тянется к горлу.
- Может, воды, профессор? - спрашивает Поттер серьезно. Ответа, разумеется, ждать не приходится... и он продолжает так же спокойно. - Как вам будет угодно. Но если вы в силах, я бы хотел поговорить.
- Мне не о чем с вами говорить... - устало бросает Снейп.
- Тогда просто выслушайте меня. Очень вас прошу, выслушайте... - Гарри пододвигает к креслу стул, опускается на него - и глза их наконец оказываются на одном уровне. Снейп - как-то уж чересчур поспешно! - опускает веки; выглядит он - краше в гроб кладут, но Поппи мне почему-то звать не хочется.
- Вы зря накричали не профессора МакГонагалл. Ваша тайна оставалась тайной девятнадцать лет... и была бы таковой и дальше, если бы Тедди Люпин случайно не заметил вас обоих в сквере. Профессор, он вас не знает, поэтому не считал, что рассказывает мне что-то необычайное. Минерва выгораживала вас до последнего... но то описание, которое я услышал от младшего Люпина, было слишком красноречивым... и мне слишком много хотелось вам сказать...
- И вы решили... - Снейп не открывает глаз; спокойная безучастная усталость в его голосе пугает меня больше, чем напугал бы крик. - Вы решили, что имеете право... вот так... Вам не стыдно?
- Мне не стыдно, профессор. Мне стыдиться нечего, потому что все, что я сказал вам, - чистая правда. Моего сына действительно зовут Альбус-Северус. Я дал ему это имя в честь людей, которым я обязан многим, не говоря уж о собственной жизни.
- А теперь вы послушайте меня, мистер Поттер, - перебивает его Снейп. - Мне вы не обязаны ничем. Так что все эти ваши... гриффиндорские штучки... меня не касаются. А вот я был бы вам весьма и весьма обязан, если бы вы соблаговолили оставить меня покое и пообещать, что не будете впредь вмешиваться в мою жизнь. И прекратите, в конце концов, называть меня профессором, я, слава Мерлину, уже не ваш преподаватель, так что...
- А что вы называете своей жизнью, профессор? - очень спокойно интересуется Поттер, старательно пропустив мимо ушей его последнюю фразу. - Эту вашу монструозную игру в прятки с самим собой? Если бы вам действительно так позарез хотелось умереть - вы бы это сделали двадцать лет назад. Если вам так нужно, чтобы вас оставили в покое - какого черта вы согласились на эти ваши рандеву? Если бы вы до сих пор не считали себя преподавателем, а меня - идиотом сопливым, вы бы сюда в жизни не пришли. Вы до сих пор ненавидите меня - пускай. Но как можно до такой степени ненавидеть себя самого? Сколько еще вы собираетесь платить по счетам, которые давно уже закрыты?
- Кто же их закрыл? Уж не вы ли? - Снейп смотрит мимо него, на пустую раму Альбусова портрета. - Не много ли на себя берете, а, мистер Поттер?
- Мне, знаете, не привыкать! - парирует Гарри ему в тон. - Если вы вдруг забыли, я только то и делал, что много на себя брал. Так же, к слову, как и вы сами. Но в отличие от вас я не растравляю себе душу всю жизнь, перебирая старые детские обиды!
- Мистер Поттер, на вашем месте я бы заткнулся немедленно... - цедит Снейп едва ли не шепотом, выпрямляется в кресле... и я вижу вдруг не измученного старого человека с мертвыми глазами, а того, прежнего, злого и талантливого, самого молодого из деканов, ночной кошмар бедняги Невилла. - Если вы этого не сделаете...
- ... двести баллов с Гриффиндора, - похватывает этот ненормальный, этот безумный, этот благословенный мальчишка. - Вы вообще слышали, о чем я вам тут распинался все это время? Или вам от собственной дурости уши заложило?
Снейп вскакивает... не "поднимается", нет! - именно вскакивает, едва ли не юношески стремительно, напрочь забыв и про несчастную свою ногу, и про трость... и целую секунду мне кажется, что Поттер нарвался наконец... если не на аваду, то на увесистую пощечину, которую, между нами говоря, заслужил. Но в следующее мгновение я замечаю нечто, что потрясает меня настолько, что я забываю обо всем.
Они одного роста. Впрочем, нет... Гарри выше. На дюйм буквально, но...
Выше.
Не сдержавшись, я фыркаю - достаточно громко, потому как оба оборачиваются ко мне с абсолютно одинаковым выражением "Какого тролля?". Растерянно гляжу то на одного, то на второго...
И тут раздается тихий скрип приоткрывшихся дверей.
Лонгботтом на миг замирает на пороге. Смотрит на Снейпа с тем самым выражением мученической отваги, с которой брался некогда за очередное задание по зельеварению.
- Профессор Снейп... мне надо с вами поговорить.
Гарри с интересом смотрит на Снейпа. А тот, стоически сцепив зубы, выдыхает с ледяным спокойствием:
- В очередь, профессор Лонгботтом.
- Я... Да, я подожду... - Невилл поспешно кивает и, виновато глянув на меня, неловко пристраивается на стуле в углу.
Пауза.
- А ты вовремя... - говорит Поттер усмешливо, не сводя глаз со стоящего перед ним человека. - Ты очень вовремя, Невилл. Вскоре здесь будет столько желающих поговорить с профессором Снейпом, что он вынужден будет остаться в этом кабинете ночевать. Потому что, хочет того профессор Снейп или нет, ему придется выслушать всех без исключения.
- Мистер Поттер, как только мне понадобится совет, что, где и как мне делать, к вам я не обращусь за ним, будьте уверенны... - у Снейпа стремительно белеют губы. На всякий случай я нахожу взглядом спасительный стакан с водой. Нет, Гарри все делает правильно, давно пора... но не дошло бы до беды, он же еле на ногах держиться!..
Впрочем, Снейп терять сознание не собирается, наоборот, голос его постепенно набирает силу.
- Так вот, слушайте меня очень внимательно, мистер Поттер, а не так, как слушали некогда на уроках зельеварения. Я не желаю больше ни видеть вас, ни слышать - как в вашем собственном обличье, так и в обличье кого бы то ни было... - меня одаривают мимолетным убийственным взглядом. - Я понимаю, что, после всего того, что вы сделали для магического общества, на все ваши выходки закрывают глаза. Но я этого делать не собираюсь. Именно поэтому я требую, чтобы меня оставили в покое и прекратили вмешиваться в мои дела. До свидания не говорю, это наша последняя встреча... - он решительно тянется за тростью, вспомнив о ее существовании...
- Значит, я был прав тогда? - спрашивает Гарри ему вслед. - Я говорил Алю, что его назвали в честь самого храброго человека на свете... а вы действительно боитесь!
Во время оно... во время оно Снейп бы стремительно развернулся на каблуках, сейчас же нас удостаивают лишь пренебрежительного - и далеко не такого эффектного - взгляда через плечо.
- Кого, вас? – фыркает, вовсе не обратив внимания, кажется, на первую, самую важную, часть. - Поттер, у вас мания величия?
- Это у вас мания! Мания выдумывать себе несуществующих врагов и черт-те какие грехи. Вам что, без страданий жить неинтересно?
- Жить? А зачем? - спрашивает Снейп неожиданно искренне, и тон его мне очень не нравится, потому что в нем ни тени эмоций - лишь беспросветная стылая усталость. усталость, которой таким как он, сумасшедший, достаточно для того, чтобы как-то утром просто запретить себе проснуться...
- Ну... хотя бы для того, чтобы выяснить, продолжает ли профессор Лонгботтом заикаться при виде вас... - Невилл возмущенно вскидывается, но я успеваю взглядом велеть ему не вмешиваться. - Или для того, чтобы увидеть собственное имя в учебнике по истории магии. Ну... еще можно заглянуть в лабораторию - ее переоборудовали, вдруг заинтересует что-то? Ах да, или расскзать Алю, каким самодовольным тупицей был его папенька...
Снейп едва заметно дергает углом губ.
- Был?.. Вы себе льстите...
- Договорились, если вам так будет легче, расскажете, что я до сих пор такой же тупица... Так что, проводить вас в лабораторию? Или сначала выясните, что от вас хотел Невилл?
Упомянутый Невилл непроизвольно вздрагивает у своем углу, но Снейп на него и не смотрит. Снейп смотрит на Поттера - и шипит одним дыханием:
- Не смей меня жалеть!
- А с чего мне вас жалеть? - очень знакомо вскидывает бровь Поттер. - Жалеют слабейших, а не тех, кто в пару десятков раз сильнее тебя самого. И вообще, сэр... Может хватит уже, а?
- Что "хватит"? - спрашивает Снейп без выражения...у Поттера же выразительности хватит на двоих. Он уже и не пытается сдерживаться, его прорвало наконец.
- Может хватит уже... этой драмы из жизни героев античности?! Я понимаю, что вам такое и вообразить затруднительно, но не все в этом мире живут вам назло! Более того, есть, знаете, ненормальные, которым вы, какого-то дьявола, дороги! Которым не все равно, где вы и что с вами! Которые, тролль задери, все эти клятые двадцать лет, пока вы тут играли в разведчика на покое, думали лишь о том, как страшно перед вами виноваты и не знали, как теперь с этой виной жить! Которые полжизни бы отдали, чтобы просто попросить у вас прощения! Почему, черт вас дери, мою глупую детскую ненависть вы воспринимали как должное и не можете поверить, что все изменилось? В конце концов, мне уже не пятнадцать лет! Я старше, чем были вы сами, когда я оказался в Хогвартсе... почему вы так уверенны, что я остался таким же кретином? Что мне сделать, чтобы вы мне наконец поверили?! Вы же не идиот и никогда им не были... хотя и кажетесь очень часто! Сколько можно? "мистер Поттер", "мистер Поттер"... Поймите вы наконец, я не мой отец! До каких пор еще будет продолжаться это безумие?! Сколько еще раз и как именно я должен перед вами извиниться, истеричка вы чертова, чтобы до вас дошло наконец, что я вам не враг! Валяйте, признавайтесь! Мне, знаете, не сложно, я о таком шансе двадцать лет мечтал... - голос у него наконец срывается. Он отворачивается - поспешно, слишком уж поспешно...
Комнату накрывает тишина. Такая, что в ушах звенит.
Снейп... У Снейпа такой вид, словно ему в лицо выплеснули кувшин с ледяной водой. Снейп хватает губами воздух, пытаясь выговорить хоть слово... безуспешно. Он просто смотрит на стоящего перед ним человека, смотрит такими глазами, что мне становится неимоверно его жаль. А впрочем... Кто ему, дураку, виноват, что простейших вещей не понимает? Вот и приходится... объяснять.
Все еще не говоря ни слова, тяжело опираясь на трость, Cнейп подходит к окну. Какой-то миг всматривается в ясное сентябрьское небо - яркое, торжественное, далекое. Оборачивается.
- Ну что, вперед? - спрашивает негромко.
- Куда? - бормочет Поттер глухо; голос у него заметно подрагивает.
Снейп кривит губы... и левая бровь его знакомо сламывается.
- Как это, "куда"? Извиняться, разумеется. Госпоже директору надо работать, мы не можем злоупотреблять ее гостеприимством. Тем более, что наш ...диалог... может затянуться. Надеюсь, за эти ваши двадцать лет вы в состоянии оказались составить приличный текст, мистер... - запинается. - ... Гарри?
За моей спиной шумно вздыхает Невилл, впервые осмелившись напомнить о своем присутствии. Да мне и самой очень хочется перевести дыхание. Неужели же?..
Уже у дверей Снейп вдруг оборачивается.
- Лонгботтом... А вы никогда не думали о преподавании зельеварения?
Невилл озадаченно хлопает глазами, но я смотрю не на него - на Поттера. А тот сияет вдруг начищенным галлеоном.
С чего бы это?..
-the end-
@темы: Гарри Поттер, фанфик, Северус Снейп